США – ноябрь 2014
СГ: Добрый вечер, дорогие друзья. Мы продолжаем программу. У микрофона Сергей Горунов. Сегодня в рубрике «Персона» у нас писатель, путешественник, философ, руководитель телеканала «Баланс-ТВ» Рузов Вячеслав Олегович. Добрый вечер, Вячеслав Олегович. Давайте я Вас по американской традиции буду называть просто Вячеслав, поскольку отчество не совсем привычно для слуха местных радиослушателей. Наверняка Вам будет интересно немножко по-другому услышать, как звучит Ваше имя. Потому что имя вместе с отчеством немножечко накладывает на человека определённую, как бы, скажем так, ответственность. Поэтому чувствуйте себя спокойно. Первый вопрос, который я бы хотел Вам задать… Я знаю, что Вы приехали сюда для того, чтобы провести лекции, семинары, встречи. Вы очень много путешествуете и, просмотрев Вашу биографию, я понимаю, что ореол очень большой. Вы видели очень много стран, встречались с огромным количеством людей, но вот, если Вы помните, герой романа Пауло Коэльо «Алхимик» тоже много путешествовал, искал смысл жизни, искал счастья, а нашёл его там, где и был. Так вот у меня такой вопрос к Вам: «А надо ли это всё человеку?»
ВО: Само по себе путешествие как таковое не является поиском смысла жизни. Путешествие — это передача уже найденного смысла жизни. Человек должен найти смысл жизни в некотором своём духовном опыте, который он получает от реального общения с мудрецами, с философами. Уже потом на него накладывается ответственность это передавать. Знание не может быть личным, знание не может быть индивидуальным, знание не может быть секретным. Как только мы получаем знание, тут же на нас накладывается ответственность это знание передавать другим. И тут уже вопрос, насколько широко может человек действовать. Минимум он должен свою семью в этом плане, скажем так, просветить. Это обязанность семейного человека дать некоторую мудрость своим семейным чадам. Раньше считалось, что муж и жена имеют право зачинать ребёнка, только если они поняли смысл жизни. Потому что, если он не поняли смысла жизни, то кого они тогда вообще воспитывают? Непонятно, кем он вырастет.
СГ: Сразу хочется Вас перебить и задать вопрос. В чём же, по-вашему, для человека тот самый смысл жизни?
ВО: Человек, как минимум, должен волноваться, что у него этого смысла нет. Если он начинает волноваться, вот тогда у него появляется путь, он понимает, что ему необходимы учителя, он понимает, что ему необходимо направление духовного развития. Он понимает, что он должен разобраться в своей жизни, и он должен понять, почему это всё, в конце концов, заканчивается. Что делать с этим очень неприятным и очень волнующим моментом завершения всего.
СГ: Вы наделяете человека таким большим интеллектом. Вы думаете, что любой человек, любая особь способна разобраться в таких сложных вещах? Я боюсь, что нет. Я боюсь, что понять вопрос смысла жизни могут единицы. А все остальные имеют смысл жизни только в том, что его нет.
ВО: Смысл жизни не интеллектуальное понятие. Смысл жизни — это духовное понятие. По традиции духовное образование начиналось уже в районе пяти лет. То есть, например, мальчика отдавали в духовную школу, либо это было сразу духовное образование. И уже к моменту 25 лет у него был двадцатилетний философский духовный опыт, и за двадцать лет можно разобраться в этом моменте. Сейчас мы, к сожалению, слишком поздно начинаем этот поиск. Сейчас средний возраст поиска — это 35, 40, 45 лет. Если мы посмотрим на аудиторию, которая сейчас интересуется этим вопросом — это средний возраст. То есть человек пропускает минимум 30 лет своей жизни в этих поисках, и поэтому некоторые вещи его иногда напрягают, иногда пугают, иногда даже расстраивают, но в действительности это сама категория поиска счастья. Ведь поиск смысла жизни – это, в общем-то, то, что делает нас счастливыми, потому что наше мировоззрение либо позитивное, либо негативное. Либо я вижу, что всё заканчивается, и какой тогда в этом смысл, либо я понимаю, что всё вообще не заканчивается, что всё только начинается. То есть всего есть две концепции мышления — это ограниченная концепция мышления, что я во что-то упираюсь, например, в момент смерти, либо это неограниченная концепция мышления — я ни во что не упираюсь, просто я перехожу в следующую реальность. В следующую, в следующую. Это похоже на то, как человек вышел в дверь. Он вышел, мы его больше не видим, но он пошёл дальше. То же самое понятие этого перехода, или момента смерти, или реинкарнации. Мы человека больше не видим, но это не значит, что его уже нет. Поэтому есть эти две концепции. Одна называется атеистическая, другая называется теистическая. И однажды человек хотя бы должен об этом немного подумать. Потому что, если я действую в философии, что всё заканчивается, то тогда нужно понять, на какой же основе мне совершать свои поступки. Что тогда хорошо, что тогда плохо? То есть появляются некоторые моральные выборы, очень серьёзные принципы. Каковы принципы человека? На чём он строит свою жизнь? На чём он строит свою деятельность? Как спросила кроха: «Что такое хорошо и что такое плохо?» И папа, он задумался немножко.
СГ: Почему до сих пор государство, огромнейшее государство, занимающее 1/6 часть света, не имеет никаких принципов вообще? Они не обозначены, они не пропагандируются, их не изучают, они не являются святыми. У меня такое чувство, что всё, что Вы сказали, Вы сказали логично и правильно, но это не про Россию, это про другую страну. Я так понимаю, что это про Индию. Да?
ВО: Духовность не имеет национальности, духовность не имеет возраста, духовность не имеет пола и тем более со странами никак не связана. Духовность — это желание человека понять, что же за пределами. Почему оно заканчивается и что за этим пределом? Ведь если всё заканчивается, то совсем грустно жить, ведь всё может закончиться в любую секунду. К чему тогда все эти достижения? К чему тогда моё же желание учиться? К чему тогда моё желание быть хорошим? Ведь если всё заканчивается, то я ни за что не отвечаю. Духовность нам даёт эту некоторую очень серьёзную мораль, что за всё придётся отвечать. Этим, например, отличаются атеистический и теистический подходы. Атеистический подход — главное научиться скрывать то нехорошее, что я делаю. Теистический подход очень серьёзный, он говорит, что ничего скрыть невозможно.
СГ: Все тайное станет явным. Это понятно. И всё-таки. Опять-таки, просматривая Вашу страничку в интернете ruzov.ru, насколько я знаю, и «Баланс-ТВ», я обратил внимание на одну такую деталь. К вам обращаются «Харе Кришна! Патита Павана». Вы не могли бы объяснить нашим слушателям, что это значит в принципе, и что это значит для Вас?
ВО: Каждая духовная традиция имеет свою задачу дать человеку второе духовное рождение. Поэтому в каждой духовной традиции, когда человек получает эту новую философию, новую идею, то это чем-то знаменуется. Обычно даётся духовное имя. Даётся некоторое понимание, как себя в этом мире вести, что хорошо, что плохо. Это как ещё одно рождение, поэтому появляется духовный отец, новое имя.
СГ: То есть Вы не сами его себе берёте. Его Вам кто-то даёт, наставник, мудрец, как Вы его назвали.
ВО: Да, даёт обычно духовный наставник, и так человек становится известен в духовных кругах. Его так называют в этих духовных кругах. Поэтому для человека стороннего, внешнего, я Рузов Вячеслав, а для человека внутреннего
СГ: для посвящённого
ВО: Да, тем, кто меня знают с духовной точки зрения, я известен как Патита Павана дас. Это моё духовное имя, в этом плане я известен как духовный деятель. У человека может быть много ролей, и его могут по-разному называть, где-то человеку дают какие-то клички.
СГ: Социальные сети возьмите разные, там всё именно так, ник-нейм.
ВО: Можно сказать, что это духовный ник-нейм. Так в этом, так сказать, социальном обществе, где существуют духовные концепции, принято называть друг друга. И так во всех духовных традициях. В христианской традиции так же даётся имя.
СГ: Вот я и хотел об этом спросить. Несколько странно, Вы живете в России, вы путешествуете по миру, но Ваше духовное имя, оно всё-таки связано с Индией. Вы ежегодно посещаете Индию. Как написано, что Вы хотите получить от мудрецов древнее ведическое знание о законах устройства мира. Читая такую информацию, хочется задать простой вопрос: почему именно в Индии скрыты вот эти знания об устройстве мира?
ВО: Они не скрыты в Индии. Более того, в Индии их найти сложнее всего.
СГ: Потому что они лежат на виду
ВО: Они в действительности более актуализированы как раз в нашем западном мире, где они более практичны, где с ними проще разобраться, где они уже адаптированы. Поэтому не то, что я их там где-то откапываю какой-то лопатой, их там выискиваю, нет. Скорее я насыщаюсь той исторической практичностью, которая была в этих местах проявлена. То есть это некоторый такой ореол, очень гармоничный, качественный ореол здоровой жизни, которую ещё можно найти в некоторых уголках Индии. Но далеко не в центре.
СГ: Цивилизация уже и туда добралась, да?
ВО: Уже давно. Как только пришло спутниковое телевидение, тут же всё закончилось.
СГ: Ну а скажите, пожалуйста, у нас сейчас такой сложный век. Технологии, вот эти фотошопы и так далее. Люди делают нереальную жизнь, показывают её как реальную и самое интересное, что этому веришь. Так вот, я хочу Вас спросить как философа, как человека, который не просто, посещая страну, смотрит на то, что там есть, какие там есть источники, а именно как человека, который может проанализировать их. Скажите, пожалуйста, а Вы уверены в подлинности этих источников? Не являются ли они так сказать древне-«зафотошопленными»? Ведь это очень важно.
ВО: Любое знание должно постигаться научно. Что это значит? Оно должно проверяться на практике. Моя практика составляет около тридцати лет. Я тридцать лет получаю знания, проверяю знания, ставлю некоторую свою отметку знака качества и рассказываю другим. То есть ничего не берётся на веру. Сейчас вера немножко воспринимается как нечто ненаучное. Нет. Вера как раз требует полного подключения разума. Вера требует проверки на своей жизни. Вера не разрешает всё принимать просто на слух.
СГ: То есть она не слепа уже, эта вера.
ВО: Ни в коем случае. Нельзя быть слепым.
СГ: Хорошо. И, тем не менее, вы берёте источники. Насколько я знаю, письменные памятники индийской культуры до сих пор остаются нерасшифрованными. И хочется очень задать вопрос: кто проводил датировку этих источников? Почему? Потому что очень много людей, огромное количество, эта большая масса, которая верит слепо своим учителям, которые в основу своей теории или своего учения вкладывают вот этот вот первоисточник, эту святыню. Вопрос к Вам, вы говорите, что Вы проверяете. А как Вы их проверяете? Вы просто их читаете, или Вы задаете какой-то духовный вопрос без посредников. Вот туда, в небеса? Или как? Вот как можно проверить источник, который пролежал неизвестно сколько лет, ему там прилепили пару ноликов и так далее? Это вызывает очень много сомнений в наше время.
ВО: Абсолютно верно. Сомнения как раз и должны быть. Это признак разума. Поэтому в здоровой, в полноценной духовной традиции сомнения приветствуются. Настоящая духовная традиция состоит из вопросов и ответов. Если мы фанатичны, если мы воспринимаем всё это слепо, тогда вопросы раздражают. Если знание практично, то его можно применять, им можно пользоваться. Один из главных аспектов настоящего духовного знания – это принцип практичности. То есть это должно быть реально применено. Один и тот же принцип должен работать везде. Он должен работать как в духовном развитии человека, так и в его реальной семье. То есть я строю свою семью, например, по этим принципам духовного развития. Более того, у нас есть возможность каждый день проверять эти принципы. И либо я действительно начинаю жить позитивно и видеть этот мир позитивно, либо на меня действует это материальное влияние депрессивное, которое тут же показывает, что я что-то делаю не так.
СГ: Ну хорошо, я пытаюсь понять картину, которую вы нарисовали, семейной идиллии. Вы передаёте свои знания, мудрость, добро, любовь и так далее. Но в наше время столько соблазнов. Дети, помимо Вашей любви, Вашего примера, в школе, с подростками имеют очень много других, негативных факторов. Неужели вы никогда не брали ремень и не стегали, так сказать, своего отпрыска?
ВО: Перед духовностью не стоит задача ограничить человека. Перед духовностью стоит задача дать выбор. Выбор всегда совершается самостоятельно. Духовность не ограничивает человека.
СГ: Ответственность за этот выбор не на родителях, а на ребёнке?
ВО: Нет. Родители должны дать хороший выбор. Они должны показать другие варианты жизнедеятельности. Выбор принимает сама личность. Это любовь. Любовь не может быть насильно. Задача дать хороший выбор, почему нет, если мы можем дать хороший выбор. Это некоторый такой большой магазин нашей реальности. Есть разные варианты жизни. Человек смотрит на эти варианты жизни и выбирает то, что ему подходит на этом этапе времени. Жизнь достаточно поучительная. Когда приходят некоторые проблемы, сложности, человек начинает думать: почему бы не попробовать другие варианты? Тут у него есть хороший выбор. Особенно, если он приходит от родителей. Почему нет?
СГ: Да, но выбор родителей немножечко субъективен, потому что они уже выбрали то, что им кажется хорошо для их чада. Но ведь родители не жили в шкуре этого чада в новых условиях мироздания. Не было этого шквала информации, который сейчас вываливается на головы подростков, да и взрослых людей. И может так оказаться, что выбор родителей может ещё больше ограничить ребёнка, чем эта возможность выбрать, не опираясь на это мнение родительское.
ВО: Ребёнок волей-неволей становится свободным в районе переходного возраста около 13 лет и абсолютно не воспринимает давление родителей. Все, что могут передать родители – реально свой пример. Если их пример позитивен, если их пример действительно вдохновляющий и решающий, то ребёнок в своём возрасте всё равно вспомнит об этом, обратится за помощью. Во всяком случае, у него будет несколько вариантов, как поступить. И в этом, в общем-то задача родителей. Не получится всё равно личность ограничить. Это в принципе невозможно. Его в клетку не запрешь, дома не посадишь. Он реально открыт, он информационно открыт. Но и задача показать выбор также никуда не уходит. Это как вариант, что ребёнок в принципе может есть всё, что хочешь, но родители должны приготовить ему хороший завтрак, и он может от этого хорошего завтрака отказаться и съесть непонятно что. Но это же его выбор. И даже пусть его немножко потошнит, и он поймёт, что да, это его выбор, он получился немножко негативный. Нужно проходить через последствия выбора. Это обучает.
Это очень мудро – пройти через последствия выбора и понять, где ты был неправ.
Грабли, да, на грабли пару раз придется наступить.
СГ: О, национальная русская традиция наступать на грабли и говорить, что они просто другие, что это не те грабли, что они стоят не в той комнате. Фэн-шуй изменился там, не знаю, наклон, ветер, зубьев не так много и так далее. Вот я бы хотел задать вопрос немного посерьёзнее: в Лос-Анжелесе, я точно это знаю, в Калифорнии в школах стоит очень большая проблема марихуаны, и дети, четырнадцати-пятнадцатилетние дети, имеют такой соблазн и, соответственно, пользуются этим. Родители, например, не употребляли марихуану, в доме не курят, всё цивильно, замечательно, они, естественно, пытаются донести чаду, что это: а) плохо, б) несвоевременно и так далее и такое прочее, а ребёнок идет и всё равно это делает. Что с ним надо делать в таком случае?
ВО: Система должна быть полноценная. Это значит, что образование должно начинаться с момента, когда разум у ребёнка включился. Если образование начинается, когда уже пошли дурные привычки, то уже приходится с последствиями отсутствия образования бороться. То есть образование — это не информирование, образование — это трансформирование. Родители должны дать инструменты ребёнку чувствовать, что хорошо, а что плохо, понимать, что хорошо, а что плохо, реально уметь противодействовать глупостям. Если ему эти инструменты не даны, то это, к сожалению, последствия, и уже приходится с симптомами бороться, уже симптоматическое лечение. Корень-то в том, мы не образовывали его, не дали ему силу духа. Есть тридцать качеств характера, которые должны быть привиты ребёнку, тридцать. На это дается определённое время как раз до переходного возраста, когда начинают давить дурные привычки. Если родитель даже не знает списка этого, если он над собой не работает и над ребёнком не работает, и он не понимает, что такое воспитание, то он его просто информирует. Он его учит говорить, физику, химию даёт, математику, но он забывает ему дать личность, принципы, вот это некоторое мировоззрение верное, и личность не сильная, личность слабая поэтому легко попадает под любой дурман, которого сейчас сколько хочешь, и травка — это ещё самый лёгкий вариант того, что ещё может происходить.
СГ: Так, ну что ж, очень интересно, очень глубоко.
Вот Вы сказали о 30 принципах, правилах. Но я, имея хорошее филологическое образование, сижу и пытаюсь понять: эти принципы я должен набрать в разных книгах, или Вы имеете ввиду Ваши книги, в которых эти принципы сформулированы? Вы писатель, у Вас есть такие книги?
ВО: Да, я как раз и занимаюсь этими вопросами, пытаюсь донести в очень практичной и понятной форме те принципы, на которых должна строиться и семейная жизнь человека, и воспитание человека, и его умение принимать вопросы. Так как, к сожалению, в наше время образованность разорвана на куски, её действительно растащили по книгам, по религиям, по духовностям, по философиям. И в философии описывается некоторый эффект — эффект разорванного облака, из него никак дождь пойти не может — оно разорванное. Основная задача образования — систематизировать. Всё свести в систему вернуть, соединить, чтобы получилась сила. Потому что в соединении происходит сила. И когда мы качества характера соединяем, то получается сила. Если у человека просто одно качество характера есть, или второе есть, то этого немножко маловато. Остальные качества характера отсутствуют, или о них не думают, или на них не сосредотачиваются, — получается лодка с дырками. Из этих дырок всё время течёт вода, и нужно постоянно вычёрпывать, вычёрпывать. Человек попадает в это состояние депрессивности, в котором нужно постоянно решать неприятности, новые проблемы. Постоянно решать, решать, решать. Эта лодка на грани затопления.И начинается всё с тонкого внутреннего восприятия мира, где наше сознание разделено на эти 30 секторов, в которых мы должны разобраться. Где у меня порядочек, а где всё нехорошо. Может с жадностью что-то не так, может, с завистью где-то проблема, может корысть какая-то меня мучит? Может, я с этим просто не разобрался, может, меня не научили, может, у меня не было опыта, может, я с этим не сталкивался? Но полноценная развитая личность должна проводить самоанализ. Самоанализ — это важнейшее занятие для человека. В принципе самоанализ по-хорошему должен проводиться как минимум один раз в день. Не один раз в сорок лет, как сейчас происходит, — а один раз в день, как минимум вечером человек должен задумываться, как я провёл день.
СГ: Грубо говоря, подняться на свой чердак, прокрутить 30 полочек, посмотреть, что на них и в каком состоянии и только после этого отправляться спать.
ВО: Конечно, конечно. Есть животный уровень жизни, на котором человека интересует еда и сон. Еда есть, сон есть — всё хорошо.
СГ: Так большинство людей живут.
ВО: Хочется подняться выше, на уровень мышления, понять, а что же в голове-то? Каков я в голове? Дом вроде бы чистый, пыль вроде бы убрали, с финансами всё хорошо, а в голове-то какие-то неприятности, в голове-то беспокойства. В голове — бардак!
СГ: Голова вообще предмет тёмный и исследованию не подлежит, — говорил известный доктор в известном фильме. Тем не менее, в Библии пишется: Бог — есть любовь. В принципе Вы это оспаривать не будете и под Божеством можно понимать всё что угодно, то, что мы не можем понять и как-то себе объяснить. И в то же время, если внимательно читать Библию, то не видно, чтобы Господь, который любит своё чадо, создал для нас лёгкую и счастливую судьбу. Почему мы вынуждены всё время страдать? Мы что, жертвы эксперимента? Что-то здесь не то.
ВО: Это один из главных теологических вопросов, и на его объяснение были брошены все теологические силы. И ответ очень прост — надо правильно воспринимать отношение к нам Бога в данной ситуации. В данной ситуации мы ведём себя как плохие дети — это факт. Если посмотреть на планету со стороны — очень даже хулиганская планета получается. Поэтому Бог вынужден сейчас проявлять своё отцовское качество характера. Что это значит? — Воспитательное качество характера. Когда хулиганят — детей воспитывают, ничего не поделаешь. Поэтому есть пряники и есть кнуты — систему никто не отменял.
СГ: А мы не на том уровне, когда готовы к выбору, о котором Вы говорили? Или Он должен нам дать богатство своего выбора отеческого, а мы должны выбрать, но получается некое противоречие. Читая в Библии то, что Бог есть любовь и Он заботится о своём чаде, мы везде находим исторические параллели — «и они пошли и умертвили всех». Получается, что Бог, любя, даёт людям всё-таки проявление жестокости, потому что у Него такая воля, у Него такой план, значит, это уже не выбор. Это Его выбор. Как нам быть здесь?
ВО: Исторические события нужно разбирать отдельно, мы их не будем трогать — это большая тема. Мы посмотрим на очень простую аналогию. Потому что одно из определений Бога не только любовь, но ещё Бог — это Отец. А это значит, что мы по определению дети. Ребёнок может действительно выбирать, если его выбор не приводит к насилию над другими детьми. Когда появляется насилие над другими детьми, папе приходиться вмешиваться.
СГ: А если папа об этом не знает?
ВО: Папа знает…. Папа находится по определению в сердце каждого живого существа. Он всё время рядом с нами и воспитательный процесс необходим. И будет ещё одно правильное восприятие этой воспитательной энергии — врачебная энергия. Так как у нас есть некоторое болезненное состояние, у которого есть симптомы — жадность, агрессия, гордыня, вожделение, гнев и т.д. (это симптомы реального заболевания моего сознания), — необходима таблеточка. И эта таблеточка приходит, и таблеточка не всегда сладкая, таблеточка горькая. Поэтому нужно принять, что у нас есть некоторые болезни, они реально присутствуют, и от них неплохо полечиться.
СГ: Мы их называем просто — это те самые известные 7 грехов: зависть, жадность, гнев, гордыня, блуд, чревоугодие и лень. Но, пишется, что главный грех — гордыня. Я хочу понять, с вашей точки зрения, почему блуд менее греховен, чем гордыня? И вообще, велика ли разница между гордостью и гордыней?
ВО: Это игра русских слов. Можно филологию сюда включить.
СГ: Это два понятия.
ВО: Но философски, если посмотреть, в чём вообще значение гордыни, собственно говоря? Гордость – более психологическое явление. Ну, нравится мне; нравится мне, что я сделал, ну Бог с ним, пусть нравится, это не так страшно. Гордыня — это некоторая попытка стать центром. Есть эгоцентричное мировоззрение, а есть богоцентричное мировоззрение.
СГ: Привлечь внимание к себе.
ВО: Да, встать в центр, отодвинуть истину в сторону, стать главным. И в этом основная проблема, что и приводит ко всем остальным. Так как я в центре — я главный, и я решаю, что хорошо, а что плохо. Уже не Истина решает, не Бог, не духовность, не какие-то традиции, принципы, — я решаю, что хорошо, а что плохо. Хорошо то, что мне приносит радость. Плохо то, что мне приносит раздражение. Это слишком, так сказать, наглая для человека позиция.
СГ: Я так понимаю, что это страшнее чем… Лучше пойти немного поблудить, чем становиться в центр и говорить, что я — пуп земли. Это так?
ВО: В принципе, да. Потому что человек может пройти через какие-то грехи, но если он реально раскаивается, извиняется и понимает, что он не то сделал. Совесть у всех есть. И совесть — это есть извинение перед Богом. Мы просим прощения, ну не прав, ну сорвался, слаб был. Это то, что решается, но если человек однозначно убрал Бога с Его законного места, — сам стал богом в своём сознании, вот тут начинаются большие проблемы.
СГ: Да, но ведь в священных текстах, которые нам оставлены, в той же Библии (я не знаю, на каких священных текстах Вы строите своё мировоззрение, может на всех вместе взятых), там же написано: «Разве вы не знаете, что вы боги?» Вот, любой человек, прочитав такую фразу, у него не то что эгоцентризм, у него вообще будет «богизм». Он скажет, если написано, что вы боги, там же не написано, что вы дети богов, или вы — от богов. Вы — боги! Тут одно из двух, либо это ошибка переводчика, который толмач, так называемый, или это очень удобная форма тогда, когда человеку нужно почувствовать свою религиозную значимость. Даже по отношению к профанам, которые ничего не знают в религии. Или, наоборот, в этом заложена очень большая-большая опасность. С вашей точки зрения, нет ли в этом страшного греха?
ВО: Есть одна очень суровая ошибка в современной попытке понять священные трактаты — это мыслить «кластерно», вырывать из контекста. Этому нас научил интернет — всё цитатами, цитатами — очень коротко, кластерно, кластерно… Разум — это всегда мышление полное, всеохватывающее, попытка понять весь трактат. Потому что, если мы будем брать отдельные части трактата, то они всегда будут противоречить друг другу. Конечно, можно сейчас обсудить эту фразу, что мы боги, есть этому своё философское, теологическое объяснение. Но если мы прочитаем всё произведение, — будет абсолютно понятно, что мы зависимые живые существа, и наша зависимость должна быть введена в очень моральную, культурную концепцию, которая позволит нам правильно использовать нашу зависимость, чтобы быть счастливыми. Как, например, мы зависимы от государства. Если я иду против государства, то государство в принципе меня ограничивает, скажем так, сажает в тюрьму. То же самое, если мы идём против законов мира, то эти законы тоже нас ограничивают, и у нас начинаются серьёзные неприятности. Умение быть свободным — это умение очень свободно понимать мировые, даже можно сказать, космические законы, которые везде одинаковые.
СГ: Ну хорошо, умный человек прочитал Библию, Коран или ещё другой источник, и он сталкивается с очень серьёзным для себя испытанием, потому что он видит, что религия в принципе в наше время очень сильно себя дискредитировала. И это ужаснейшие вещи, и даже не надо всё произведение оценивать или вытаскивать что-то из него в виде кластеров, или ещё как-то пользоваться этим не совсем правильно. Не надо ничего доказывать — мы это видим прекрасно. И вот в вашей философии, мне кажется, Вы не пользуетесь каким-то одним источником, иначе бы, если для Вас авторитетом была Библия, то Вы бы не говорили про реинкарнацию. В Библии про реинкарнацию нет ничего.
ВО: В Библии есть всё про реинкарнацию.
СГ: Не сказано словами.
ВО: Вопрос, как прочитать.
СГ: Я понимаю, приход Ильи и так далее — это всё доказывает многие вещи.
ВО: Но это не является теологическим спором, потому что межконфессиональный спор по определению, неэффективен. Потому что люди стоят на своих концепциях, и у них есть их право стоять. И они не то что противоречивы, люди смотрят на одну и ту же реальность, и это их право по-разному смотреть. Поэтому лучше не сталкивать вообще религиозные концепции друг с другом, ничего, кроме раздражения с той и с другой стороны, не возникает. Сама эта идея, что религия себя дискредитировала, тут дело, в общем-то, не в религии, а в том, что сейчас всё себя немножко дискредитирует вследствие неправильного использования. Например, раньше на нашей улице рос мак. Когда я был маленький, мак рос.
СГ: Ага, наркоманы срезали.
ВО: Потом в какой-то момент он пропал. Так что, мак себя дискредитировал или люди дискредитировали мак? Люди дискредитировали.
СГ: Скорее всего, те, кто..
ВО: Да, те, кто неправильно пользуется маком. Мак у нас просто рос. Так же росла у нас и конопля, из неё масло выжимали и даже одежду делали. Это была сельскохозяйственная культура, причём широко возделываемая. Люди начали их использовать немножечко в негативных целях. То же самое нож. Нож — очень полезная вещь: мы режем каждый день масло, бутерброды. Без него никак, нож, он в каждом магазине продаётся.
СГ:… нож как орудие убийства
ВО: в руке человека, очень подозрительно…
СГ: Многие хотят расширить своё сознание, чтобы ступить на следующую ступенечку, познакомиться с «етаким», с чем-то, что на улице не встретишь. А потом начинаются своего рода разочарования, но не у всех.
ВО: Да, тут вопрос опять-таки в обучении. То есть, кто тебя обучает, какие у него качества, кто тебя обучает. Всегда всё в этом мире мы получаем из чьих-то рук. Самостоятельно невозможно получить ни духовность, ни даже материальные знания, ни какой-то опыт, ничего, даже бутерброд нормально не сделаешь, если тебя не научат. Это всегда качество передающего, и главный наш разум — это смотреть на качества передающего: следует ли он тому, о чём говорит. Есть специальная терминология, которая звучит как «ачара». Ачара — человек, чьи слова соответствуют его жизни. Если он говорит то, как он живёт, то это есть тот самый наставник, мастер, а мы подмастерья. Мы учимся тому, что он реально делает. И мы видим результат его дел и можем получить тот же результат в своей жизни. Это научный процесс. Если человек сам пытается разобраться — это всё равно, что взять учебник по хирургии, прочитать его, выйти на улицу с ножом и сказать: «Ну, кому тут операцию сделать?» То же самое в современной религии происходит — человек берёт какой-то духовный трактат, читает, а потом идёт объяснять, что такое религия. Но это хирургия души. Поэтому к людям не подойдёшь с грязными руками, хотя бы нужно руки помыть.
СГ: Да, на самом деле это очень тонко, вот сейчас я сижу, соображаю, как это всё увязать в рамки одного источника и, судя по всему, не получается. Вы написали более 30 книг, а где эти книги можно приобрести, где на них можно просто посмотреть, почитать? А почему более 30, может, достаточно было написать одну «Войну и мир»?
ВО: Сама по себе вся моя деятельность — это прояснение именно практических задач. И практических задач очень много. Это и задачи воспитательные, и задачи образовательные, и как мы должны работать, и как мы должны семью создавать, и как, в конце концов, к здоровью отнестись. Много практических направлений, поэтому каждое практическое направление следует достаточно подробно описывать, чтобы не было самостоятельных негативных эффектов.
СГ: Это те самые 30 принципов.
ВО: Да, книг у меня уже больше, примерно каждый год у меня выходят 2-3 книги, которые естественно получаются в результате моих поездок. Меня куда-то приглашают, я читаю определённый семинар, потом это складывается в литературный проект. Это даже больше не книги, а скорее учебники для самостоятельного изучения, причём с возможностью задать автору вопрос, я всегда открыт. Книги можно и на моём сайте приобрести, можно здесь, на моих лекциях, когда я приезжаю их привожу.
СГ: Сейчас электронные версии, зашёл человек, взял в электронном формате, загрузил в эл. устройство и спокойно почитал, в этом плане цивилизация принесла и ещё кое-что хорошее. Но вот лекции, которые Вы будете читать, здесь, в Лос Анжелесе, какова цель ваших лекций? Просто хотите получить больше последователей здесь, или Вы приезжаете как учитель к уже известным вам, своим, ученикам, приезжаете просто пообщаться, поделиться каким-то опытом, просто посмотреть друг другу в глаза?
ВО: Желание последователей — это очень эгоистичное и негативное желание. Поэтому я не ставлю перед собой цель, чтобы человек прямо, так сказать, пытался идти по моим стопам, потому что всё равно у каждого свой путь. Я стараюсь помочь человеку сделать его шаг, такой опыт у меня есть, т.к. я консультирую людей, довольно-таки много им помогаю. Есть система консультирования, которая не перетаскивает человека на свой путь, а даёт возможность помочь человеку на его пути сделать его шаг. И это очень позитивно, это не попытка создать какое-то своё направление, не дай Бог! Это жесточайшая корысть! Нет, это попытка показать человеку, что система есть, система, в общем-то, проста, и этой системой можно пользоваться, но просто аккуратно пользоваться. Аккуратненько, чтобы не навредить.
СГ: Как в храме: спокойно, аккуратно, чисто и никакой суеты.
ВО: Разумно, я бы так сказал.
СГ: Хорошо, а Вы видите сны?
ВО: Наверно, вижу. Когда путешествуешь сон очень глубокий.
СГ: В чём Вы сомневаетесь? Есть такая теория, может, Вы знаете, есть такой мастер Антонио Менегетти, который сделал онтопсихологию, такое направление. Так он считает, что сон — реакция нашего организма на то, что происходит с ним в принципе. Если человек не видит снов то, наверное, он либо просветлённый, либо он очень болен.
ВО: Я не специалист по снам, так как, в общем-то, духовная философия, как Вы правильно сказали, трактует сон как некоторое иллюзорное состояние переработки всего услышанного и увиденного. Поэтому в духовной практике особенно не используется анализ сна. Больше интересует реалистичное состояние: то, как я вижу мир, то, как я веду себя в этом мире, каков мой позитивный посыл. Поэтому, если у человека есть некоторое желание разобраться в своих снах, в принципе есть специальные трактаты по тому, как понимать сон. Лично у меня нет времени этим заниматься, так как слишком много реальных дел.
СГ: То есть Вы вообще не спите, у Вас нет возможности прийти и хорошо выспаться.
ВО: Но сон у меня между самолётами либо в самолёте.
СГ: Вам не позавидуешь, ну что ж, на самом деле, чтобы понять Вас, надо отправиться к источникам, которые Вы создали, к тем самым книгам, надо сходить к вам на лекции и послушать, как Вы будете вести Ваш монолог, а потом, соответственно, и диалог со слушателями. И, наверняка, надо внимательнее изучить всё, что Вы делаете.
У Вас есть возможность обратиться к нашим радиослушателям, которые слушают нас сейчас и как-то призвать прийти на ваши лекции и о чем-то задуматься. Каков ваш «меседж» к нашим радиослушателям?
ВО: Мы очень много всего знаем, стали максимально образованными, в нас огромное количество информации, в конце концов, информация должна приводить к трансформации. И коротко, что я хотел сказать — будьте добрее. Если мы будем добрее, может, не будут происходить бесконечные разводы, бесконечные убийства, бесконечные войны. Может, мы просто подобрее отнесёмся к свободе выбора других живых существ, может, мы потерпим немного больше своего мужа, свою супругу. Может, мы проявим своё милосердие в реальной форме доброты и это то, что нас отличает от животных, потому что животное хватают за хвост — оно сразу же кусает, оно не разбирается. Если, грубо говоря, нас хватают «за хвост», то мы должны подумать об этом. Может, простить; может человек плохо сейчас себя чувствует; может, я достоин, чтобы меня «за хвост» схватили. У меня не должна быть мгновенная реакция на раздражитель. Между раздражителем и реакцией у меня должен быть разум! Глубочайший разум. Поэтому это выражено в нашей глубочайшей пословице — утро вечера мудренее. Надо подумать, зачем меня схватили «за хвост»?
СГ: То есть не торопиться проявлять свои реакции, эмоции потому, что они могут оказаться неправильными.
ВО: Да, первая реакция может быть абсолютно неверная.
СГ: Дорогие друзья, у вас есть уникальная возможность посетить лекции и семинары Рузова Вячеслава Олеговича, как его называют в России, или Рузова Вячеслава, который у нас сидит в студии, который достаточно просто, спокойно рассказывает о таких сложных вещах, которые могут на несколько месяцев вогнать человека в некий тупик размышлений и заставить долго думать, как из него выбраться. Вот в этом плане вам может помочь Рузов Вячеслав.
Вячеслав, огромное спасибо Вам, что Вы нашли время прийти в прямой эфир и поделиться вашими жизненными наработками, жизненным опытом, мудростью, которая не валяется где-то там, под ногами, но в то же время не прячется очень далеко. И дай вам Бог здоровья, дай вам Бог всего, что Вы и себе желаете, для того чтобы Вы помогали людям. Наверняка у людей, которые прослушают эту программу, у них будет своё мнение непосредственно о Вячеславе. И никогда не отказывайтесь от чего-то нового, от чего-то доброго, которое поможет вам укрепить и как-то сформировать ваше мировоззрение, ведь мы постоянно находимся в движении. Приходите на лекции, информация о которых выложена на страничке…
Со своей стороны, я хочу поблагодарить Вячеслава за спокойствие, терпение, я понимаю, что некоторые вопросы должны были вызвать у Вас очень большое раздражение: как мне такие вопросы задают, читайте мои книги и так далее. Ваше терпение вызывает большое уважение и ваша доброта тоже. Желаю вам огромных всяческих успехов, и как говорится, до следующих встреч в прямом эфире.
